Только сейчас Пётр обратил внимание на стоящего рядом мужчину, который в одночасье сделал его счастливым. Пётр подошёл к нему. Обняв Николая Петровича, Пётр Дарьянов произнёс:

— Если бы не протезы, я прямо сейчас бы наклонился и поцеловал вам ноги. И если пожелаете, давайте станем братьями. В любом случае я обязан вам жизнью за то, что вы для меня сделали. И конечно же для Мариночки, коль она вас называет папой.

Затем Пётр подошёл к дочке и погладил её по ершистой головке:

— Конечно же, Мариночка, у тебя сейчас два папы. И я буду бесконечно рад, если ты будешь любить нас обоих.

Когда девочка зашла в мастерскую, она ахнула, раскрыв рот:

— Папочка, какие красивые игрушки! А можно мне ими поиграть? А вон тот кораблик похож на тот, что ты мне делал в Воронеже, когда мы ещё с мамой жили.

— Здесь все игрушки твои. Кстати, это всё тот же кораблик, с той квартиры, где мы жили с мамой, только я его немного переделал.

Но Мариночка его уже не слушала. Подбегая вприпрыжку то к одной кукле или поделке, то к другой, девочка не знала, с какой начать. Она весело приговаривала:

— Как же здесь хорошо! Наконец-то я дома.

Глядя на это, Николай Петрович произнёс:

— Много ли надо маленькой птичке для счастья? Воля и родная природа вместо золотой клетки.

А потом тихо вздохнул и добавил:

— Вот и я тоже устал от золотой клетки. Скажите, а где вы живёте?

— На данный момент в этой мастерской, но вы не беспокойтесь, у меня подходит льготная очередь на квартиру. А сейчас и подавно дадут, ведь у меня дочка.

— Да нет, я не беспокоюсь, просто хотел предложить свою квартиру в Москве, всё равно пустует.

Пётр, вздыхая, улыбнулся:

— Огромное спасибо, но я Москвой сыт по горло. Лучше здесь, в тиши.

Мариночка с большим корабликом в руках подбежала к Петру и с грустью произнесла:

— Папочка, а когда мама приедет?

Пётр вздохнул и тоже с грустью ответил:

— Когда-нибудь приедет.

Николай Петрович погостил у Петра до следующего вечера, а в ночь уехал в Москву к своему другу Владимиру Ивановичу.

На перроне железнодорожного вокзала, перед отправлением, Марина запрыгнула на Николая Петровича, обхватила его за шею руками и крепко-крепко несколько раз поцеловала в щеку. Второй папа крепко прижал её к себе и нежно погладил по головке.

— Дядя Коля, пожалуйста, вылечите Аркашу, чтобы он бегал как я.

— Конечно же, конечно, а иначе зачем же он остался?

— И передайте ему, что я его очень люблю.

И Мариночка, вспомнив мальчика с красивым лицом, не по-детски зарделась, что сразу заметили мужчины и переглянулись. Они одинаково подумали: «У этих ребят всё ещё впереди».

Но это уже совсем другая история…